О Поэзии и Деревьях

[Слава]

Классно! Такое ощущение, что где-то в душе Пушкин Был тольтеком.
Хотя многие духовные учения - как раз об этом.

[Вадим]

Пушкин вообще был очень интересной фигурой. Совершенно не случайно некоторые особо проницательные исследователи связывают имя Пушкина с таким понятием как дзен. А в цитированном мной стихотворении просто до предела обнажена тоска Пушкина по тому самому первородному состоянию сознания, когда человек еще был "безумен". "Пуститься в темный лес","петь в пламенном бреду", "заслушиваться волн", "глядеть в пустые небеса" - вот оно, одно из тайных влечений натуры Пушкина: "сойти с ума"! "Да вот беда: сойди с ума, и страшен будешь как чума, как раз тебя запрут..." Лишь в этом все дело. А иначе бы...

[Весна]

Человек шептал: "Господь, поговори со мной!"
И луговые травы пели.

Но человек не слышал!

Человек вскричал тогда: "Господь, поговори со мной!"
И гром с молнией прокатились по небу.

Но человек не слушал!

Человек оглянулся кругом и сказал: "Господь, позволь мне увидеть тебя!"
И звезды ярко сияли...

Но человек не видел.

Человек вскричал снова: "Бог, покажи мне видение!"
И новая жизнь была рождена весной.

Но человек этого не заметил!

Человек плакал в отчаянии: "Дотронься до меня, Господь, и дай мне знать, что ты здесь!"
И после этого Господь спустился и дотронулся до человека!

Но человек смахнул с плеча бабочку и ушел прочь...

[Весна]

Я по первому снегу бреду.
В сердце ландыши вспыхнувших сил.
Вечер синею свечкой звезду
Над дорогой моей засветил.

Я не знаю - то свет или мрак?
В чаще ветер поет иль петух?
Может, вместо зимы на полях,
Это лебеди сели на луг.

.......
__________________________________

Не напрасно дули ветры,
Не напрасно шла гроза.
Кто-то тайный тихим светом
Напоил мои глаза.

С чьей-то ласковости вешней
Отгрустил я в синей мгле
О прекрасной, но нездешней,
Неразгаданной земле.

Не гнетет немая млечность
Не тревожит звездный страх.
Полюбил я мир и вечность
Как родительский очаг.

Все в них благостно и свято,
Все тревожное светло.
Плещет рдяный мак заката
На озерное стекло.

И невольно в море хлеба
Рвется образ с языка:
Отелившееся небо
Лижет красного телка.

[Весна]

КАПИТАН ЗЕМЛИ
Еще никто
Не управлял планетой,
И никому
Не пелась песнь моя.
Лишь только он,
С рукой своей воздетой,
Сказал, что мир -
Единая семья.

Не обольщен я
Гимнами герою,
Не трепещу
Кровопроводом жил.
Я счастлив тем,
Что сумрачной порою
Одними чувствами
Я с ним дышал
И жил.

Не то что мы,
Которым все так
Близко,-
Впадают в диво
И слоны...
Как скромный мальчик
Из Симбирска
Стал рулевым
Своей страны.

Средь рева волн
В своей расчистке,
Слегка суров
И нежно мил,
Он много мыслил
По-марксистски,
Совсем по-ленински
Творил.

Нет!
Это не разгулье Стеньки!
Не Пугачевский
Бунт и трон!
Он никого не ставил
К стенке.
Все делал
Лишь людской закон.

Он в разуме,
Отваги полный,
Лишь только прилегал
К рулю,
Чтобы об мыс
Дробились волны,
Простор давая
Кораблю.

Он - рулевой
И капитан,
Страшны ль с ним
Шквальные откосы?
Ведь, собранная
С разных стран,
Вся партия - его
Матросы.

Не трусь,
Кто к морю не привык:
Они за лучшие
Обеты
Зажгут,
Сойдя на материк,
Путеводительные светы.

Тогда поэт
Другой судьбы,
И уж не я,
А он меж вами
Споет вам песню
В честь борьбы
Другими,
Новыми словами.

Он скажет:
"Только тот пловец,
Кто, закалив
В бореньях душу,
Открыл для мира наконец
Никем не виданную
Сушу".

[Вадим]

_Рам Цзы знает..._
Когда появляется
Пpоблеск понимания,
У тебя начинается pак.
Он бyдет pасти
Hеyмолимо замещая
Тебя собой.
Пока от тебя ничего не останется.

Тебе нpавится мысль,
Что ты на пyти.
Тебе нpавится мысль,
Что ты идешь кyда-то.
Ты дyмаешь,
Что, если ты кyда-то идешь,
Ты непpименно кyда-то пpидешь.
Ты соблазнился
Пеpспективой пpогpесса.
Это меpа твоей неyдовлетвоpенности.
_Рам Цзы знает..._
Ты не можешь попасть сюда
Оттyда.

_Рам Цзы знает..._
Внyтpи тебя есть дыpа,
Котоpyю ты отчаянно
Пытаешься заполнить.
Ты вливаешь в нее
Различные yдовольствия,
Чтобы чyвствовать себя в поpядке.
Иногда
Ты полyчаешь так много,
Что дыpа наполняется до кpаев,
И тогда настyпает
Блаженный миг покоя.
Hо y твоей дыpы
Hет дна.
Все пpотекает чеpез нее.
Оставляя тебя снова пyстым
И жаждyщим чего-нибyдь еще.
_Рам Цзы знает, что нyжно сделать..._
В дыpy нyжно бpосить тебя.

Всего, в чем ты действительно нyждался,
Было достаточно.
Иными словами
Ты пpосто хотел большего.
_Рам Цзы знает..._
То, что ты имеешь сейчас -
Это все, что ты когда-либо бyдешь иметь.

[Вадим]

Так
В чем тут дело?
Сижу рядом с беззубым стариком
У огня.
Дом затих
Перед дождем.
Он сидит с закрытыми глазами,
Хрупкий,
Кожа да кости,
Заключенный в пижаму
И свитер.
Его почти нет.
Почему на глаза наворачиваются слезы?
Почему сердце сжимается,
Грозя выскочить из груди?
После стольких лет, проведенных с ним,
Я мог бы уже привыкнуть.
Его глаза внезапно открываются
И замечают, что я наблюдаю за ним.
Это глаза хищника,
Пронизывающие,
Неумолимые,
Видящие малейшие детали
С огромной высоты.
Безжалостные
Сострадательные
Глаза моего Учителя,
Глаза Просветленного.

[Весна]

Назовут меня пьяным – воистину так!
Нечестивцем, смутьяном – воистину так!
Я есмь я. И болтайте себе, что хотите:
Я останусь Хайямом. Воистину так!

;)))))

[Дымка]

В один ненастный день в тоске нечеловечьей
Под тяготы забот и скрежет якорей
Мы всходим на корабль и происходит встреча
Безбрежности мечты с предельностью морей.

(Ш. Бодлер)

[laurel-morel]

Он из китайского моря
Привез в своем сердце рыбку,
Порою она бороздит
Глубины его зрачков.
Моряк, он теперь забывает
О дальних-дальних тавернах.
Он смотрит в воду.

[laurel-morel]

Август. Персик зарей подсвечен
И скользят леденцы стрекоз.
Входит солнце в янтарный вечер
Словно косточка в абрикос.

Крепкозубый налит початок
Зноем желтым как летний зной.
Снова август, и детям сладок
Смуглый хлеб со спелой луной.

Габриэль Гарсиа Лорка

[Весна]

Мне раньше казалось, что наша любовь – это дом,
Под маленьким небом, поставленный нами с трудом.
Там сброшена ноша, озябшие руки согреты,
Там милые вещи, уюта смешные приметы.
Прозрачное дерево тихо дрожит у порога,
И, может быть, тут и кончается наша дорога.

Потом я решила, что наша любовь – это сад,
Где ясные дни на коричневых ветках висят,
Где каждый росток существует спокойно и мудро,
Где круглые сутки – осеннее раннее утро.
А тихое небо, знакомое, наше, такое,
Что, кажется, облачко можно поправить рукою.
И дождиком пахнет, и слушают ветер травинки,
Из мхов и кустарников в мир вытекают тропинки.

Теперь я уверена: наша любовь – это путь,
Чуть видная тропка и снова большая дорога,
Ночёвки под звёздами, вздох наполняющий грудь,
Усталость и счастье – сладчайшая в мире тревога.
Нам служит пристанищем наша большая земля.
Пусть камни теснятся, пусть скачет и плачет вода.
Пусть ливни и громы и радуга, словно ворота.
Пусть наша любовь остается такой навсегда,
Вперёд уводя неразгаданностью поворота.

[Весна]

Ангел.

Я б купила себе
Пару новых сапог,
Чтобы было ногам суше,
И пошла бы бродить
По узорам дорог,
Открывая весне душу...

Шёл бы мартовский снег
В перемежку с дождём,
Под ногами была бы слякоть...
И какой-то чудак,-
Не с похмелья притом!-
Стал бы вдруг обо мне плакать...

Он бы с крыши кричал
Мне какую-то чушь,
Мол,"возьму и к тебе прыгну",
И стояла бы я средь сугробов и луж
Свято веря в его игры...

Он бы очень хотел
Что-то мне подарить
Да другим обещал тоже...
И заметил бы вскользь-
"Она хочет любви!"..
Только где ж это взять,Боже?.."

Я б купила себе
Пару новых сапог,
Чтобы было ногам суше,
И ушла бы к весне,
Отряхнув каблучок,
И ещё-заодно!-душу...




ПЕСЕНКА ОБ ОТКРЫТОЙ ДВЕРИ

Когда метель кричит, как зверь —
Протяжно и сердито,
Не запирайте вашу дверь,
Пусть будет дверь открыта.

И если ляжет дальний путь
Нелегкий путь, представьте,
Дверь не забудьте распахнуть,
Открытой дверь оставьте.

И, уходя в ночной тиши,
Без лишних слов решайте:
Огонь сосны с огнем души
В печи перемешайте.

Пусть будет теплою стена
И мягкою — скамейка...
Дверям закрытым — грош цена,
Замку цена — копейка!

Булат Окуджава

[Дымка]

* * *
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность болью прощания,
а ненависть силой того отвращения,
с которым мы помним свои обещания…

Я снова бреду по заброшенной улице
на мыс, где прибой по-змеиному молится,
качая права, и пока не расколется,
качать продолжает, рычит, алкоголится,
и пьяные волны мычат и тусуются,
гогочут, ревут, друг на друга бросаются,
как толпы поэтов, не втиснутых в сборники,
не принятых в члены, а призванных в дворники.
Стихия сегодня гуляет в наморднике,
душа и природа не соприкасаются.

Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность – болью прощания,
а совесть – всего лишь в себя превращение,
всего лишь с Началом Начал совещание…

А в море житейском с припадками ревности
тебя обгрызают, как рыбы-пирании,
друзья и заботы – источники нервности -
и все-то ты знаешь заранее,
и жуть возрастает в пропорции к сумме
развеявшихся иллюзий…
Кто был потупее, кто благоразумен -
тот взгляд своевременно сузил.
Но время взрывается. Новый обычай
родится как частное мнение.
Права человека по сущности птичьи,
и суть естества – отклонение,
измена, измена! – проклятье всевышнее
Адаму, а Еве напутствие…
Свобода – для мозга нагрузка излишняя,
она измеряется мерой отсутствия.

А море свои продолжает качания,
толкуя, как древний раввин, изречение,
что страсть измеряется мерой отчаяния,
и смерть для нее не имеет значения.

На пляже не прибрано. Ржавые челюсти,
засохшие кеды, скелеты консервные,
бутылки, газеты четырежды скверные.
Ах, люди, какие вы все-таки нервные,
как много осталось несъеденной прелести
на взгляд воробья – и как мало беспечности.
Модерные звуки как платья распороты,
а старые скромно подкрасили бороды
и прячутся в храме – единственном в городе
музее огарков распроданной вечности.

Лишь музыка помнит, что жизнь – возвращение
забытого займа, узор Завещания.
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность – болью прощания…

В. Леви

* * *
Одиночество стало - отчеством...
Небо - крышей, деревья - стенами.
Обречённый твоим пророчеством,
Я брожу облаками пенными.
В Петербурге легко состариться,
Здесь иные часы и скорости...
В фонарях монотонно плавятся
Все печали мои и горести.
Этот город с гранитной нежностью,
С розоватой луной над крышами
Дышит сам такой безутешностью,
Что любые страдания - лишние...
Эти встречи считать подарками -
Что пред каменным львом заискивать.
Не сутулясь бродить под арками,
Или дождь в свои вены впрыскивать.
Петергоф обнимать в подрамники
И высматривать птичье пение
Там, где листья плывут подранками
Вслед фонтанному откровению.
Всё пастелью тумана смажется,
Всё насытится вдохновением,
И слеза на щеке не кажется
Ни судьбою, ни преступлением...

кажется, Белянин..

ох, что-то меня понесло сегодня..

* * *
Присядем на карниз, мой ангел,
Передохнем и помолчим.
Ты слышишь, ветер звуки танго
Колеблет, как огонь свечи?

Луна серебряною пылью
Плывет по окнам не спеша.
Давай с тобой повесим крылья
На ручку звездного ковша.

Внизу разгуливают кошки,
Дробятся в лужах огоньки.
Своей горячею ладошкой
Сотри мне небо со щеки.

Ведь петербургскими ночами
Нельзя над городом парить,
Чтоб не измазаться случайно
Об облака и фонари,

Не видеть музыки, что птицей
Ложится в небе на крыло,
Не вытащить шальную спицу
Звезды из собственных волос…

[Дымка]

Не стихи, но просто красивая притча :)
Человек прожил долгую жизнь и умер. И когда он пришел к Богу, тот показал ему его жизненный путь. Это были следы на песке - следы человека и следы Бога рядом. Иногда одна цепочка обрывалась, и следы шли одни, потом появлялись снова... Человек понял, что это, и воскликнул в сердцах: "Посмотри, Боже, ведь это были самые трудные дни в моей жизни, и тогда ты оставлял меня!!". "Нет, - улыбнулся Бог, - просто тогда я нес тебя на руках" :)